Скоробогатов: с электрикой по жизни - Евгений Никоненко

– А дом ещё поныне там?

– Да. Хотя, быть может, сейчас на его месте уже стоит другой, но помню годах в восьмидесятых заходил было разговор о том, чтобы вернуть этот дом себе.

– И чем это кончилось?

– Ничем. Отец мой как-то махнул на всё рукой, мол, былое всё это дело, и разговор на том кончился. Раз отец не хочет – значит не надо пытаться. Да и не особо хотелось этим заниматься. Я же был весь в работе, в стройке, в делах, сопутствующих моим высоким должностям. У братьев тоже была своя жизнь, семья. Поэтому, я думаю, просто не было должного интереса в этом деле, которое потребовало бы много сил и времени.

– Понятно. А что было дальше? После того, как все выселились из Кундравов?

– А вот на этом этапе начинается новая ветка в истории рода Скоробогатовых, где появляюсь и я. Хотелось бы сказать, что тихая, спокойная и мирная для всех оставшихся членов семьи, но, к сожалению, для Василия самое худшее было только впереди. Начав в Ленинском прииске новую жизнь золотодобытчика, Василий женился во второй раз на Прасковье Николаевне Колодкиной, заимел двух детей, и вроде бы жизнь налаживалась. Правда, работали они в крайне опасных условиях.

– Это почему?

– Связано с технологией производства….

Всё было хорошо и шло, как надо, но наступил мрачный для всего советского государства тридцать седьмой год. Став жертвой чьих-то сплетен и козней, Василий попал под массовые репрессии и был арестован по обвинению в том, что он, мол, со своими товарищами участвовал в подрыве некой золотой шахты, тем самым, совершив контрреволюционное деяние против советского народа, и должен был понести наказание по какой-то там статье. В ночь на пятнадцатое ноября за ним приехали на черной вселяющей ужас машине и увезли туда, откуда он уже не вернулся. Долгое время никто не знал, что с ним произошло.

– Никаких вестей?

– Нет. Ничего. Тогда же было нельзя даже спрашивать о таком во избежание каких-нибудь последующих карающих событий. Ведь страх тогда сковал всю страну! Все боялись даже слово какое сказать не так! Черные машины, приезжающие по ночам, закованные в черную кожу безликие люди зарождали в людях поистине животный страх! Поэтому мы ничего не знали о Василии и даже не имели возможности узнать! Его потом реабилитировали, в пятьдесят девятом, и даже предлагали бабушке денежную компенсацию, но Евдокия Васильевна отказалась от этого. Деньги-то предлагали, а информацию о его судьбе так и не дали…

Информацию о его судьбе я нашел. Что называется, Интернет мне в помощь, благо такие сведения в наше время найти там не составляет особого труда. После получасовых поисков я обнаружил «Книгу памяти» по Челябинской области, где нашел следующие сведения: 29 ноября 1937 года, будучи приговоренным по статье 58-2-9-11 УК РСФСР, дедов дядя, Василий Константинович Скоробогатов, был расстрелян 9 декабря 1937 года в Челябинске и похоронен в братской могиле на «Золотой горке», что на окраине Челябинска близ поселка Шершни. Сейчас на этом месте находится мемориал в память жертвам сталинских репрессий.

Детство и юность

Уральские горы

Южный Урал. Красота этих мест не перестает поражать меня до сих пор. Старые, пережившие миллиарды лет и все виды земной жизни горы раскинулись на этой земле невысокими хребтами, ощетинившимися сотнями деревьев, трав и кустарников. Вид этих низких покрытых густой, непроходимой чащей, состоящей из сосен, елей, пихт и других лиственных и хвойных растений, вершин вызывает чувство какой-то таинственности, загадочности. Будто эти древние горы, пережившие динозавров, ставшие свидетелями той истории, которую мы изучаем по книжкам, знают все тайны мира и бережно хранят их глубоко в своем чреве. А вид затянутых туманной дымкой сине-зеленых склонов в пасмурную дождливую погоду моментально отсылает к мифам и легендам разных народов, вызывая в голове картины сказочных существ и чудовищ, доблестных и храбрых героев. Неудивительно, что эти места так богаты природными полезными ископаемыми. Гранит и известняк, железные и минеральные руды, алмаз, малахит, яшма – все это и многое другое сокрыто в недрах одних из старейших гор на Земле.

Нашлось в этой сокровищнице место и золоту. Ленинский прииск (до революции – Александровский), где в тысяча восемьсот шестьдесят втором году был обнаружен самый крупный золотой самородок весом в тридцать шесть килограмм, являлся центром золотодобывающей отрасли Южного Урала. Здесь, в истоках золотоносных рек Таштарганка и Иремель, собирались приобретенные для прииска механизированные плавающие золотодобывающие фабрики – драги. Как и говорил дед, именно на работы по сбору одной из этих установок и пришел в начале тридцатых годов его отец.

– Поселок Дражный, где собиралась драга №56, располагался в нескольких километрах от Ленинска. Надо сказать, что в Ленинске в те годы находилась вся инфраструктура: школа, клуб, больница, продуктовые магазины, детские сады, административные здания. Поэтому неудивительно, что поселок Ленинск являлся центром всей жизни у золотодобытчиков. По вечерам в местный клуб стекалась целая толпа молодых людей с окрестных поселений: Архангельского, Мулдашево, Октябрьского, Красного, Осьмушки. Они развлекались и танцевали, встречались и заводили знакомства – в общем, жили своей молодой жизнью. Золотари в то время являлись передовиками производства, поэтому и одеждой снабжали их по соответствующему «списку». На танцы все ходили в красивых и хороших рубашках из батиста, импортированного из США, носили роскошные галстуки, крючком цепляющиеся за повязанный на шее узел. В этом-то клубе и познакомились мои родители. Уже незадолго до своей смерти моя мама, Прасковья Ивановна, в девичестве Суханова, впервые в жизни поведала историю о том, как они встретились. Надо признаться, для меня это было неожиданным сюрпризом. Ведь она никогда не рассказывала подробности их встречи.

– И как это было?

– Так слушай дальше. Мы всей нашей семьёй приехали в тот день к родителям в гости, и за обычным разговором после вкусного обеда мама сказала: «Это ведь я Ваню на себе женила». Мы, конечно же, смеялись и говорили, что, мол, ладно тебе, мать, брехать – отца на себе женила. А она улыбается и на своём стоит. Мы тогда попросили её рассказать эту историю. Оказывается, дело было так. Поскольку в клуб ходили обычно толпами, то вешалок в гардеробе на всех не хватало. Поэтому уже знакомые парень и девушка всегда отдавали свою верхнюю одежду под один номерок, на один крючок. А мама моя давно заинтересовалась отцом, приглянулся он ей, значит, поэтому, дождавшись, пока придёт черёд папы отдавать гардеробщице одежду, она успела подать и своё пальто так, чтобы его повесили на одну вешалку с курткой отца. А сама быстро убежала, чтобы понравившийся ей парень положил бирку себе. Неудивительно, что отец обратно из гардероба принимал не только своё пальто, но и незнакомой ему девушки, стоявшей рядом. Тут-то и завязался между ними разговор, вылившийся впоследствии в любовь и долгую совместную жизнь.

Поскольку мать моя родом с посёлка Осьмушки, то отец сначала провожал её до дома, а затем возвращался в свой поселок.

– Наверное, долгий путь пешком-то?

– Еще бы. Но разве было ему в тягость проводить девушку за пару километров от клуба домой, идя по дороге, смеясь и разговаривая, наблюдая за тем, как небесное светило медленно прячется за тёмными склонами гор, окрашивая небо в красно-оранжевые цвета? А потом прошагать ещё пять километров до дома через горы и леса под пение сверчков и жужжание комаров? Конечно же, нет.

Поженились они в январе тридцать пятого года и после свадьбы переехали в посёлок Дражный, где стали жить в бараке, в отведенной для них комнате, вместе с моей бабушкой Дуней. После сборки драги отец начал работать на ней и к моменту рождения моего брата Юрия в тридцать восьмом году он управлял этим механизмом, находясь в должности драгёра, успев побыть во всех чинах, существующих на данной плавающей фабрике: матрос, маслёнщик и старший маслёнщик.

Мать моя была пятым ребенком в семье Сухановых и росла уже без отца, который, находясь под властью алкоголизма, умер, когда она была еще маленькой. У неё было три брата и одна сестра. Самый старший, Константин Суханов, работал на драге, в Ленинске, на той же должности, что и мой отец. Второй брат, Леонид Суханов, мечтал стать летчиком, а поэтому, гонясь за своей мечтой, собрался поступать в лётное училище, но по состоянию здоровья он был вынужден навсегда расстаться с мыслью о карьере пилота.

– А что с ним было не так?

– Не знаю, честно говоря. Но, наверное, не входил в нормативы, заявленные в медкомиссии. Летчик в те времена был всё равно что космонавт, и требования к состоянию здоровья были соответствующими.